Запахи 1920-х: каким оказался выставка «Красная Москва» в Центре «Зотов»
В центре конструктивизма «Зотов» (герой проекта «РБК Визионеры») открылась выставка «Красная Москва. Женщина в большом городе», объединившая ольфакторный опыт. В том, чем пахла эпоха, разбирается куратор, кандидат искусствоведения Дарья Колпашникова
Выставка «Красная Москва. Женщина в большом городе», проходящая в столичном центре «Зотов», посвящена, на первый взгляд, эфемерной и даже чуть легкомысленной теме — парфюмерной индустрии в советской России 1920–1930-х годов. Однако за «духами и туманами» стоят целеустремленность, трудолюбие и рабочий азарт, необходимые в условиях создания передовой промышленности на руинах благополучного прошлого.
Это точно не только «девчачья» выставка (хотя поход на неё гарантированно удачный план для очередной встречи компании подруг): она будет интересна всем неравнодушным к истории отечественной культуры ХХ века. Кураторы Дарья Донина, исследователь, автор телеграм-канала об ароматах «Сложные эфиры», и Елена Желудкова, главный хранитель «Зотова», выбрали тонкий и сложный инструмент для своего рассказа — запах — как способ сохранить времена и прикоснуться к эпохе. Духи «Красная Москва», ставшие лейтмотивом выставки, дополняются другими запахами, сопровождающими женщину, покорявшую город в паре капель этого культового аромата.
Ольфакторные интеграции — не новый инструмент для экспозиционного narrativa, но, пожалуй, команде выставки «Красная Москва» удалось наиболее ярко и осмысленно применить запахи в качестве экспонатов. Отдельной игрой для зрителей становится поиск очередных «тайников», скрывающих душистые «телепорты» во времени и пространстве. Как пахла мечта прабабушки, на которую она, может быть, так и не решилась? Что особенно впечатлило первых пассажиров московского метрополита? Как вспоминают запах своего детства те, кто рос рядом с хлебозаводом — тем самым, где сейчас расположился центр «Зотов»?
Важно, что исследование запахов не становится самоцелью и не сводится к аттракциону, хотя присутствующий на экспозиции «Парфюмерный орган», похожий на панель управления советского поезда метро, но позволяющий самостоятельно откалибровать соотношение компонентов для авторского облака «Красной Москвы», стабильно окружен плотным кругом восторженных взрослых.
Структура выставки логична и внутренне, несмотря на сложность планировки, обоснованны архитектурой цилиндрического здания бывшего Хлебозавода № 5. Кураторы выделили десять разделов, погружая зрителей в хаос и непривычность быта пролетарской Москвы 1920-х и грубоватую избытность периода НЭПа, знакомя с трансформациями бывшей фабрики Брокаровых и государственного треста «Жиркость», занимавшегося, в частности, парфюмерно-косметическим производством; выдаваясь в суть вызовов, ставших перед индустрией в те годы, и намекая секреты, окружающие парфюм «Красная Москва».
Все тексты на выставке исключительно хороши и уместны, а подобранные куратором цитаты Юрия Олеши, Валентина Катаева, Пантелеймона Романова, Ильи Эренбурга и других авторов-современников эпохи вдохновляют продолжить погружение в московские реалии между двумя мировыми войнами — какими бы сложными ни были это времена.
Экспонатура выставки разнородна, включает живопись и графику известных авторов, среди которых Александр Дейнека, Самуил Адливанкин, Александр Родченко, Павел Кузнецов, Александр Осмеркин, Арлистах Лентулов, Юрий Пименов, Александр Самохвалов, и ценные документальные свидетельства эпохи, производя декоративно-прикладного искусства, занимающиеся предметы быта. Благодаря широкой географии лидеров (собственники, представляющие работы для выставки) вовлекаются уникальные частные собрания, даже знаковые увидятся на выставке ранее незнакомые произведения. Но помимо объектов-свидетелей времени в нарратив выставки интегрирован музыкальный порядок 1920–30-х, кадры киноленты и, конечно, ольфакторный слой, который дополняет визуальное исследование, делая его объемным.
Квинтэссенция душистого московского ландшафта собрана в объекте Ирины Кориной «Коллекция иллюзий», где наивные ландшафты сочетаются с сокровищами из старого сервантa, а зиккурат из сахара-рафинада перекликается с нарядной горкой земличного мыла, встречающей посетителей в разделе выставки, посвященном основной продукции «ТЭЖЭ», как сокращенно называли трест «Жиркость».
Неизбежно сравнение этого проекта и замечательной выставки «Москвичка. Женщины советской столицы 1920–1930-х», проходившей в 2024 году в Музее Москвы, — оба проекта вдохновлены женщинами. Но если проект Музея Москвы собрал букет из харизматичных неординарных героинь, то проект в «Зотове», вроде бы рассказывающий об индустрии и конкретно довольно специфичном продукте, позволяет прикоснуться к жизни обычной москвички, знакомой по семейным фотальбам, страницам романов и учебников истории. Герои «Москвички» в основном представляли творческие профессии, тогда как «Красная Москва» подчеркивает истории очень разных персонажей: «бизнесвумен» плен Жемчуги, карьеристки, супруги Вячеслава Молотова; полумистической Евдокии Уваровой, отстаивавшей парфюмерное производство, которое планировали закрыть, перед самим Лениным; гениального парфюмера Августа Мишеля; блестящего химика Лидии Брюсовой.
В конце выставки дается сухое резюме финалов личных историй этих героев. Август Мишель расстреливается во времени — после 1939 года его следы теряются. Брюсовой не дожила до выхода из печати её труда «Химия и технология синтетических душистых веществ». Плина Жемчуги, выступавшая фактически в качестве первой леди СССР, находившаяся в советской переписке с женами послов, принимающая судьбоносные решения для индустрии, была арестована после 1948 года во времена кампании по борьбе с космополитизмом. Только в день похорон Сталина Молоток смог попросить о возвращении супруги из ссылки, и после они смогли воссоединиться. Перечисление этих фактов — уже достаточно мощный способ завершить выставку, и предложенное авторами «послесловие», посвященное ароматам в советском кинематографе, с цитатами из фильмов Чулюкина, Гайдая и Рязанов, и витринами с отечественными и импортными парфюмами, ставшими знаковыми для москвичей 1950–1980-х годов, скорее смазывает выверенную драматургию проекта.
Дизайн выставки (Юлия Напалова, бюро PS Culture) вдохновлен коробочкой и флаконом духов, которые стали заглавием для всего проекта. Андрей Евсеев, сотрудничавший с фабрикой еще во времена Брокаров, посвятил упаковку самой Москве (кураторский текст уточняет, что творческой задаче Евсеева было соединение образов столицы авангарда и наследия Византии).
Проекты бюро PS Culture отличает меткое чувство цвета, и выставка в «Зотове» оборачивается черешнево-винным оттенком ткани, который обит стены залов. По версии кураторов, в 1930-е годы красный цвет теряет политическую подплёку. Такая трактовка кажется спорной, однако выбор главного цвета выставки безусловно удачен. «Красная Москва» — очень женственный, чувствительный визуально проект, собранный из фактуры бархата и бахромы, жемчужных бус, отсылающих к фамилии одной из героинь выставки. Камерные залы предназначены для неспешного, почти интимного погружения в ароматы. Пространство не кажется слишком томным и темным благодаря гибким прозрачным стенам, сделанным из полиакрилата и отсылающим к стеклу флаконов духов, — напротив, создается ощущение нарядной торжественности и собранности.
Выходя из «Зотова» и невольно начинаешь прислушиваться: чем пахнет Москва новых двадцатых? Кажется, лето 2025-го — это нехарактерное долгое цветение липы, смешивающееся с нотами олеандров, которых завезли на бульвары столицы для фестиваля «Лето в Москве», и многоголосие парфюмов, которые почти каждая москвичка выбирает утром из своей коллекции под настроение. Из окна проезжающего такси доносится строчка из песни Zoloto: «Ты настолько в красном, что сливаешься с Москвой».
