Хирург Badma Bashankayev: Молодых врачей нужно удерживать не только зарплатой
Фото: Иван МАКЕЕВ.
На данный момент проходит 5 лет со дня начала пандемии COVID-19, которая стала одним из самых значительных медицинских событий за годы. Этот коронавирус по-прежнему остается важной темой для обсуждения. Беседа с первым заместителем председателя комитета Госдумы по охране здоровья, хирургом-онкологом Badma Bashankayevым прошла в эфире «Комсомольской правды», где он поделился своими воспоминаниями о тех тревожных временах.
О ПАНДЕМИИ КОРОНАВИРУСА
— Прошло пять лет, а все вспоминается как вчера: как было сложно, как начали опускаться руки, как тяжело и страшно было видеть смерть коллег, — говорит врач. — У нас буквально на глазах всего за полторы-две недели меняться схемы лечения. Но если сейчас, спустя пять лет, смотреть на тот период, мы видим, что мы справились вполне неплохо. Ведь нам, не только российским врачам, но и всему миру, приходилось постоянно подбирать и изменять схемы лечения.
Тем не менее, забывать о COVID как о страшном сне не получится.
— Мы до сих пор видим последствия заболеваемости: рост сердечно-сосудистых и онкологических заболеваний, диабета и других эндокринных болезней, также более отчетливо проявляются хронические недуги, — отметил Badma Николаевич. — У переболевших людей стартуют новые заболевания. Стало больше панкреатитов, язвенных болезней, хронических воспалительных заболеваний кишки. И, разумеется, неврологические изменения: многие отмечают у себя проблемы с памятью, нарушения когнитивных функций. Со всем этим нам предстоит еще долго разбираться.
ИЗ ДОСЬЕ «КП»
Badma Николаевич Башанкаев — первый зампред комитета Госдумы по охране здоровья. Известный хирург, онколог. Доцент кафедры эндоскопической хирургии Российского университета медицины, член общественно-экспертного совета национального проекта «Продолжительная и активная жизнь», почетный профессор Донецкого государственного медицинского университета и основатель общества «Друзья медицины Донбасса».
КАК ПОБЕЖДАЮТ ИНСУЛЬТ
— Среди причин смертности во всем мире по-прежнему лидируют сердечно-сосудистые катастрофы…
— У нас в последние годы благодаря федеральной программе «Борьба с сердечно-сосудистыми заболеваниями» произошли большие прорывы. Буквально в течение часа, максимум двух, любой человек с острым инсультом или инфарктом миокарда, который жалуется на боли слева за грудью, получает либо коронарографию (исследование сосудов сердца), либо срочную стентировку (специальный каркас в сосудах, который их расширяет). Такой подход позволяет эффективно действовать, минимизируя осложнения.
Фото: Иван МАКЕЕВ.
Все прочитано, чтобы сосудистые центры были в максимальной доступности. В том числе пациентов принимают и из других областей, если им ближе приехать в соседний регион.
Теперь самая большая проблема в том, что пациенты, как ни странно, обращаются поздно. «Ой, наверное, это межреберная невралгия, ой, это у меня гастрит, нет, это не сердце – это все язва». Обращение к медицинской помощи должно быть в течение первых часов, тогда шансы на выживание и реабилитацию максимальные. А пациенты приходят иногда через сутки, через двое. Уже кусок миокарда погиб… И даже стентирование тогда уже бессмысленно.
Сделана гигантская работа в лечении инсультов. Мы научились справляться с ишемическими инсультами, когда в сосуде головного мозга застревает тромб. Вот перед нами лежит парализованный человек – у него половина тела не работает, он не говорит. Хирург открывает ишемический русло, вытаскивает тромб. И человек буквально на столе оживает. Это фантастика!
Но есть проблема… Когда пациент получает статус инвалида (его присваивают после инсульта – прим. ред.) и бесплатные лекарства, то просто забывает их пить…
А ведь люди тоже должны понимать: чтобы к 2030 году достичь средней продолжительности жизни в 78 лет (сейчас 74, — прим. ред.), нужно в первую очередь заботиться о себе – соблюдать принципы ЗОЖ, вовремя принимать препараты, назначенные врачом. И, конечно, не забывать общаться с родными, интересоваться чем-то, чтобы в жизни были радости. Это очень важно.
ОДИН ВЫПУСК МОЖЕТ ЗАКРЫТЬ ВСЕ ВАКАНСИИ
— Не секрет, что главной проблемой здравоохранения, государственного и доступного, остается дефицит кадров. При этом конкурсы в медвузах всегда одни из самых высоких. Что же не так, куда исчезают выпускники?
— Если посмотреть на статистику, мы выпускаем из медицинских вузов за год такое количество студентов, которое, по идее, может закрыть за один только выпуск всю нашу кадровую нехватку, — говорит Badma Bashankayev. — Да, до 2024 года, до активного вмешательства государства в эти процессы, был реальный кадровый отток. Михаил Мурашко докладывал уже обновленные цифры: в прошлом году удалось перебить эту негативную тенденцию, у нас плюс в кадрах. На 7 тысяч, по-моему, появилось больше врачей, что очень впечатляет.
В медвуз можно поступить несколькими путями:
1. Вы – очень умный, вы олимпиадник, вы поступаете на бюджет.
2. Вы – участник СВО или ребенок участника.
3. Подаете за деньги.
4. И целевики. Студенты из этой категории подписывают со своим регионом договор: «Я, Ваня Иванов, гарантирую, что после обучения в медицинском вузе я вернусь в свою деревню, в свое село или куда угодно, а сейчас вы, местный регион, поддержите меня деньгами и оплатите мое обучение в институте». Договор подписывается примерно на пять лет после вузовской отработки.
Но что в итоге происходит? Только около 30% выпускников возвращаются и выполняют свои обязательства – по крайней мере в Самарской области! Уже появился пул интересных судебных решений. Когда начинается разбирательство, суд говорит: у врача коррупционная зарплата, мы не можем заставить его вернуть всю сумму обучения. Объясню на цифрах: например, в моем родном Первом меде (Московский медицинский университет имени И. М. Сеченова – прим. ред.) сейчас год обучения стоит около 600 тысяч рублей. В среднем в разных вузах страны – около 300 тысяч рублей. За шесть лет обучения получается вся круглая сумма в миллионах. И суд говорит: нет, мы не можем обязать молодого специалиста возвращать всю сумму, пусть только штраф заплатит – 120 тысяч. И, конечно, выпускник выплачивает и не возвращается в свой регион.
Фото: Иван МАКЕЕВ.
— Что же с этим делать?
— Тут палка о двух концах. Попробуйте в аптеку взять у банка и не вернуть, сказать: а я решил, что не буду возвращать. Такого же быть не может. Значит, и с целевым распределением нужно ужесточать. Да, конечно, что эти обязательства не на всю жизнь: два-три-пять лет, в зависимости от обстоятельств. Но очевидно, что молодые люди хотят более качественную жизнь. И это не только нормальные зарплаты, какие-то культурные развлечения. Но и льготная аренда квартиры (или вообще безвозмездная на время отработки). Важно и возможность развиваться, то есть работать на качественном оборудовании, иметь опытного наставника, возможность советоваться с профессорами в телемедицинских консультациях. И над этим тоже нужно думать регионам, а не просто уповать на распределение. Региональные власти должны понимать, что если к ним возвращается молодой человек, который будет с ними три-пять лет работать, ему нужно что-то пообещать, чтобы он остался надолго.
ФЕЛЬДШЕР РЯДОМ И ПРОФЕССОР НА МОНИТОРЕ
— Что вам кажется лучшей моделью, сохраняющей здоровье граждан? Это небольшие поликлиники, фельдшерские пункты в шаговой доступности, чтобы было проще и удобнее показаться врачу? Либо крупные многопрофильные врачебные центры или специализированные клиники в больших городах или региональных центрах, где есть возможность сосредоточить и дорогое оборудование, и проконсультироваться со светилами?
— Здоровье сберегающими будет возможность проконсультироваться со светилами около дома. Речь сейчас о правильной маршрутизации и телемедицине. Очень важно на селе, в деревне рядом, в шаговой доступности иметь только фельдшера, который будет понимать, в чем дело и будет обучен, как с помощью телемедицины проконсультироваться с тем самым высестоящим медицинским республиканским центром.
Мы должны сделать доступную первичную сеть здравоохранения. Она очень важна. Например, в Калмыкии (там работал и оттуда избирался в Госдуму Badma Bashankayev – прим. ред.) есть поселок Шатта, который находится в 40 километрах от трассы, до которой нужно добираться по грейдерной дороге. А больница, о которой прописан этот поселок, находится еще в 100 км, это еще два часа. Тяжело бабушкам… Поэтому и должен быть фельдшер на месте. У нас же электронная система здравоохранения развивается, интернет есть везде. Если фельдшер будет спрашивать перед монитором в деревне, а какой-то врач будет отвечать в республиканской больнице, это проще, чем бабушку туда-сюда гонять.
И еще отмечу важность курсов первой помощи – мы на этом настаиваем и собираемся дальше продвигать идею того, что каждый должен уметь оказывать первую помощь до приезда «скорой». Если у человека случится приступ аритмии, когда сердце работает с перебоями или вообще вдруг останавливается, то «скорая» в среднем доезжает за 10-20 минут. В разных регионах по-разному. А смерть мозга наступает при отсутствии сердечно-легочной реанимации через 7-8 минут. Поэтому каждый должен знать, как проводить сердечно-легочную реанимацию. Или как уложить пациента с начальными проявлениями инсульта в устойчивое боковое положение, чтобы он рвотными массами не захлебнулся. И особенно важно уметь оказывать первую помощь тем, кто работает с людьми – учителям в школе, соцработникам и так далее. В некоторых регионах страны уже идут пилотные проекты по внедрению курсов первой помощи. Например, в Мордовии уже обучили 215 тысяч населения. И не просто по бумажке, номинально, а именно курсы на материалах, с живыми практиками, с сердечно-легочной реанимацией на манекенах. И что самое интересное – обучающимся действительно нравится! Они понимают, что это очень важно.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
Взломать программу старения: чем может быть опасна игра в биохакинг
СЛУШАЙТЕ ТАКЖЕ
Что портит зрение и как можно улучшить или восстановить его (подробнее)
