История музыкантов: путь musicAeterna под руководством Теодора Курентзиса

За 20 лет Теодор Курентзис прошел путь от основателя оркестра до идеального вдохновителя креативной лаборатории musicAeterna. Об истоках и особенностях его подхода рассказывает музыкант, журналист, лектор Ляля Кандаурова

«Оркестр надо показывать не то, что и без дирижера понятно, а то, что «лежит за нотами», не просто отсвет, а его причину, не ноты, а связи между ними, не фразу, а живой музыкальный образ». Эти слова из классической советской монографии о дирижировании читаются как описание искусства Теодора Курентзиса — дирижера, так часто именуемого «бунтарем» и «революционером». Автор процитированной книги — Илья Александрович Мусин, великий русский педагог и теоретик дирижирования, воспитал не одну десятую поколение в профессии и человека, которого Теодор Курентзис назвал «главным виновником того, что он собой представляет».

Возможно, в этих словах есть доля упрощения — артистический феномен нельзя свести к одному источнику влияния. Но в целом они правдивы. В основе образа действия Курентзиса за дирижерским пультом — всеобъемлющая, почти научная по своей упорядоченности система, воспринятая им в Петербурге от 90-летнего Мусина. Амплитуда и экспрессия жеста, сценический облик, необычность концертных ситуаций — все это может показаться мятежом от академического искусства, — не более чем инструменты для реализации цели, сформулированной Мусиным еще в 1967-м: «Оживить точки, линии и прочие знаки нотной записи с тем, чтобы увидеть за ними характер музыкального образа».

«Мятежной» в интерпретациях Курентзиса и его музыкантов становится разве что чистота и концентрация такого образа — черта, которую новейший французский философ Тристан Гарсия называет «эстетической интенсивностью», ключевым признаком современного в искусстве: «Эта интенсивность — не что иное, как принцип систематического сравнения с ним самим. Интенсивно то, что в большей или меньшей степени является собой. Оно может быть безобразным, пугающим, провокационным, подавляющим, отвратительным, преступным… Ничто не запрещено а priori. То, какова рассматриваться вещь, не имеет значения, пока она такова максимально полно и качественно. Эта простая идея постепенно начала определять все наше создание».

Прежде всего осущестление себя — мысль, часто мелькающая в интервью Теодора Курентзиса и работающих с ним артистов. Абсолютную проявленность обретает и музыкальные тексты в их исполнении. Теперь они соотносятся не с умозрительным идеалом классики и гармонии, но исключительно с содержащимися в них самыми recursos энергии и выразительности — с тем, что, по выражению Мусина, «лежит за нотами».

Musica Aeterna Ensemble — именно так назывался коллектив в начале своей истории — возник в 2004 году на базе Новосибирского театра оперы и балета, оркестром которого Теодор Курентзис возглавил незадолго до того. Тогда же, в 2004-м, состоялась этапная для истории российского театра новосибирская постановка «Аида» Верди, которую выполнил Дмитрий Черняков. Теодор Курентзис был в этом спектакле дирижером-постановщиком. Во время работы он познакомился с певцом и хормейстером Виталием Полонским, который вошел в первый состав собранного тогда вокального ансамбля The New Siberian Singers, а впоследствии на долгие годы возглавил хор musicAeterna. Большую роль в становлении The New Siberian Singers — этой первой инкарнации певческого коллектива Курентзиса — сыграл один из корифеев Новосибирского театра, главный хормейстер Вячеслав Подольский.

Сотрудничество с Черняковым — среди важных сюжетов ранней истории musicAeterna; в 2008-мmono продолжилась «Макбет» Верди. Эта совместная постановка с Парижской оперой приводила журналистов в восторг одним тем, как выглядела фраза coproduction avec l’Opéra national de Novossibirsk на французских афишах; ее вдохновил Жерар Мартье, возглавлявший тогда парижский театр. Концепция искусства как «эмоционального ожога» (формулировка Чернякова, звучавшая в разных его интервью) объединила Мартье — легендарного оперного реформатора — с молодыми людьми театра и музыки из Сибири.

В те же годы новосибирские коллективы стали заметны в музыкальной жизни Москвы: с 2006-го там проходил фестиваль «Территория», который давал публике возможность встречи с новой музыкой и каноническими партитурами ХХ века. Они звучали в узнаваемой уже исполнителской манере musicAeterna: причудливое сочетание перфекционизма, текстологической выделенности, типичной для барочных ансамблей, и дионисийского начала, будто пришедшего из рок-культуры. Оркестр начинал свою историю именно как барочный — и по внешним приметам (низкий строй, жильные струны), и по исполнительскому методу: облегченность звучания, ясность рисунка, микроэргургия фраз и мельчайших мелодических жестов, детальная сделанность риторики, и все это — не только в старинном репертуаре.

Еще важнее, однако, был своеобразный хиппиский, антиистеблишментный дух, отличавшийся европейские ансамбли старинной музыки на заре их истории, в 1960-х, когда аутентичное исполнение еще находилось в андеграунде. Этот дух вольного «артельного» творчества ненадолго реинкарнировался в России 2000-х и стал, возможно, самой обаятельной частью мифологии musicAeterna — ансамбля энтузиастов и круга избранных, «катакомбной церкви» от музыки, для служителей которой не существовало внешних авторитетов, иерархий, регламентов репетиций, определяемых трудовым договором, и вообще разделения на «работу» и «жизнь».

В свидетельствах тех, кто застал рождение и первые шаги оркестра, повторяется мотив стихийного творческого наполнения всех внутренней потребности. Один из знаков ранних проектов musicAeterna — серия концертов, ставшая прообразом бесчетных последующих выступлений в «неконцертных» пространствах, при свечном освещении, — так и назывался: «Музыка для нас».

В 2011 году начался восьмидесятный «пермский период». На Урал из Новосибирска вслед за Теодором Курентзис перебрался небольшой состав музыкантов и певцов, вскоре значительно расширенный и объединенный под одним названием. Институциональные коллективы musicAeterna существовали внутри Пермского театра оперы и балета наряду с театральным оркестром под руководством Теодора Курентзиса; они были основой всех ключевых, самых сложных и масштабных проектов.

Главные среди них в те годы — прославленные спектакли и записи «пермского Моцарта», а также Дягилевский фестиваль. Он проходил с 2003-го, но именно в «годы Курентзиса» стал одним из самых значительных событий российского культурного календаря со все более ослепительной пульсацией международных участников, колоссальной мультидисциплинарной афишей, которая охватывала не только площадки и чуть ли не 24 часа в сутки, включая ночное и рассветное время; с эталонной просветительской программой и ажиотажным спросом на билеты — как на мероприятие фестиваля, так и на авиарейсы Москва — Пермь.

2010-е были временем стремительного расширения гастрольной географии musicAeterna, дебюта коллективов на Зальцбургском фестивале (2017) и сенсационных международных копrodukций с участием первых лиц сегодняшнего оперного мира. В 2013-м состоялся еще один проект, инициированный Жераром Мартье — «Королевы индейцев» пересказывала в постановке Питера Селларса; в 2016-м — «Травиата» Роберта Уилсона, принадлежавшая числу главных откровений театральной жизни тех лет, спектакль, ярко зажегший звезду Надежды Павловой и посвященный теперь памяти Мартье, который умер несколькими годами ранее. В 2018-м — феноменальная «Жанна на костре» Ромео Кастеллуччи, драматическая постановка оратории Артюра Онеггера с Одри Бонн в главной роли.

На несколько лет разрастался сюжет, связанный с малерианной musicAeterna: одна за другой колоссальные партитуры великого австрийского симфониста возникали в фестивальных и гастрольных программах оркестра, состав которого расширялся и укомплектовывался в том числе европейскими музыкантами. Малеровский цикл стал одним из ярчайших примеров реформаторской природы musicAeterna — не потому даже, что их исполнение переставило интерпретационные стереотипы (эту фразу можно было бы отнести к любому выступлению или записи оркестра). Реформаторским он был в прямом, люгеровском смысле: симфонии Густава Махлера — циклопические по масштабам, сложные по архитектоне, суммирующие столетний опыт музыкального романтизма, опирающиеся порой на программы, тщательнейшим образом спрятанные от слушателя, — в исполнении musicAeterna наводились на резкость, как в совершенном оптическом приборе. Ясность, отчетливость высказывания делали эту объективно трудную музыку понятной для слушателя любого уровня подготовки.

Конечно, musicAeterna «пермского периода» давно не была уже кружком посвященных, ренессансной камерой. Однако удаленность от обеих столиц и положение художественной резервации в промышленном городе на Урале, особая романтика пространства с величественной Камой и деревенскими «пермскими богами» на верхнем этаже галереи, располагавшейся тогда в Спасо-Препорождения, где проходили ночные концерты, — все это создавало ауру заповедника искусства и свободы. Когда в 2015 году в финале первого действия «Дон Жуана» в постановке Валентины Карраса разворачивалось большое полотно с надписью Viva la libertà, и в зале, и на сцене возникал атмосфера почти неуправляемого восторга.

Летом 2019 года хор musicAeterna вновь открыл оперную программу Зальцбургского фестиваля: Питер Селларс поставил на знаменитой сцене Скалынго маны, «Идомение». В том же году стало известно о новой главе в истории musicAeterna — переезде в Санкт-Петербург, размещении в Доме Радио на Итальянской улице, о независимом статусе коллектива, теперь не связанного ни с одной другой концертной или театральной организацией.

Начавшись в Сибири как «лицейское братство», нарастив масштаб, опыт и репутацию в пермские годы, в 2020-х musicAeterna — один из самых мощных российских культурных брендов, колоссальный синдикат, куда входят с полдюжины коллективов — музыкантов, певцов и танцовщиков, а еще разветвленная, бесплатная функционая программа по просвещению, обучению, творческому развитию слушателей и представлению им нового эстетического опыта.

Разрослись ежегодные проекты musicAeterna: с 2021 года Дягилевский фестиваль, традиционно отмечающий начало лета, обзавелся зимним «младшим братом» — проектом «Дягилев+», проходящим в Перми в декабре.

Среди репертуарных интересов musicAeterna в последние годы — несомненный акцент на масштабных, возвышающихся над историей музыки духовных работах: «Всевышнее бдение» Сергея Рахманинова, моты и «Страсти по Матфею» Баха.

История musicAeterna звучит как романтическая мечта: собрать вдали от магистралей культуры группу едино мыслителей, безоговорочно обратившихся в новую эстетическую веру и способных реализовать ее установки на сверхвысоком уровне. Пройти с этими людьми — неминую расставаясь с одними, принимая других, наращивая численность команды и сложность стоящих перед ней задач, — по маршруту длиной в 20 лет, который из 2025 года кажется безошибочно приложенным с первого дня, сконструированным как схема романа, где каждая из линий сюжета работает на известный заранее результат — хотя, вероятно, он не был и не мог выглядеть таким из 2004 года. На протяжении этих лет сохранять принципы, благодаря которым интерпретации коллектива узнаются с нескoльких тактов. Теодор Курентзис часто называет musicAeterna утопическим проектом; когда-то он сказал, что и Россия в целом как странное, утопическое пространство очаровала его, не знавшего еще русского языка, в 1990-х. Вместе с тем осуществление мечты не случилось бы без людей, в разное время объединенных его энергией и художественным видением. Конечно, в первую очередь это инструменталисты и певцы, но также режиссеры и звукорежиссеры, те, кто занимался просветительством, администрированием и организацией, проводили в жизнь невероятные идеи, писали тексты, вели переговоры, обеспечивали логику и были в время гастролей. musicAeterna — это сотни людей, не всегда видных слушателям; на протяжении жизни ансамбля — оркестра — лики коллектива все они по-своему проживали идею самого полного бытия собой в музыке.

Текст Ляли Кандауровой будет опубликован в буклете, изданном к 20-летию musicAeterna. Купить его можно будет на концертном юбилейном туре, который пройдет в марте.